Дженсен: К слову, у него были и очень хорошие идеи. Ведь любому режиссёру очень сложно приходить в настолько устоявшийся сериал и пытаться привнести в него какие-то новые замыслы. Думаю, он вряд ли посмотрел все 160 серий, скорее всего, лишь ключевые, и стал снимать так же, как снимал свои последние пять шоу. Но с ним работали двое актёров, которые с большим вниманием относятся к сериалу, своим персонажам и к сюжету, так что мы смогли немножко ему помочь.
Дженсен: Мне это нравится. От сезона к сезону у персонажей сильно менялась мотивация – сначала между первым и вторым сезонами, а затем между третьим и четвёртым. Мне кажется, имеет смысл всё перестраивать. Если бы всё игралось на одной ноте, то очень скоро бы наскучило. Мне нравился первый сезон, его сюжетные линии и то, чем руководствовались персонажи. Мне нравится, что Джереми Карвер вернул всё к истокам, к тому, что изначально сделало сериал популярным. И, думаю, это даёт нам простор для творчества.
читать дальше
05.11.2012 в 17:17
Пишет ~ Maru ~:Приватные «Q&A» с Дженсеном Эклзом на конвенции в Чикаго, 28 октября 2012
Авторы: Fangasm
Перевела lur Feyrre
Редактировала Мару
Фото amateurhocuspocus, redteekal
Придя на приватную встречу с фанатами, Дженсен Эклз обнаружил возле своего стула контейнер «Tupperware», наполненный печеньем с кусочками шоколада, – комплимент от какого-то предупредительного гостя. Оказалось, что это печенье – одно из его любимых (наряду с коричным, которое печёт его мама). Да, это крайне важная информация.
Встреча началась с просьбы одной из фанаток уточнить кое-что из недавнего интервью [Дженсена], что сильно её удивило.
Фанатка: Ты сказал, что, когда играешь, становишься безэмоциональным и успокаиваешься. Это качество появилось в тебе из-за того, что сериал длится уже восемь лет, или так было всегда?
Дженсен: Давайте уточним, я не становлюсь безэмоциональным, потому что это было бы ужасно! Я бы тогда выглядел вот так… *делает комичный покерфейс*
Зал: *ЛОЛ*
Дженсен: Странно, но когда говорят «мотор» – всё уходит. Это довольно-таки сложно объяснить, но всё – семейные неурядицы, проблемы с друзьями, «вытащил ли я бельё из стиралки и положил ли в сушку?», «не повредил ли я локоть?» – всё это уходит. Похоже на обострённое чувство… У меня есть некое чувство пространства, осознание того, где в нём должны находиться реплики. Я учу их, мы с Джаредом репетируем свои слова в гримёрном трейлере, и у меня появляется желание почитать по ролям. Но реплики не встают на свои места до тех пор, пока я их не закреплю, отойдя вот сюда (чтобы показать, что он имеет в виду, Дженсен встаёт и пересекает комнату).
Залу явно по душе такая наглядность.
Дженсен: Вот это их и оживляет. Я знаю, что должен находиться в этой точке, когда говорю эти слова. И это начинает происходить на автомате, мне не обязательно об этом думать, моё тело знает, где ему находиться, разум знает, что сказать, когда я здесь стою. И это даёт мне возможность вставлять в сцену «удачные экспромты», нюансы. Я всегда чувствую, когда приглашённые актёры много раз репетируют свои слова перед зеркалом – что бы я ни делал, они говорят одно и то же в одинаковой манере. Если я сделаю вид, что знаю, как будет играть другой актёр, то и среагирую соответственно, но что если другой актёр сыграет иначе?.. Я работал с Мишель Уильямс (в «Бухте Доусона» - прим. авт.), которая меня очень сбивала с толку…
(Тут одна фанатка начинает кашлять, и Дженсен осекается)
Дженсен (закашлявшейся девушке): Ты как? Воды хочешь? Мы не хотим тебя потерять!
Зал *тихо*: О-о-о, как мило.
Фанатка перестаёт кашлять, но начинает краснеть от смущения, что Дженсен пришёл к ней на помощь.
Дженсен: В общем, читал я сцену и прямо нутром чувствовал, как её надо играть. А она брала и делала всё совершенно наоборот – то, как она говорила слова, какой смысл в них вкладывала, как произносила реплики – это было совершенно не то, чего я ожидал. И это вносило изменения в то, как я играл свою роль. Но когда ты к такому не готов, то будешь играть, не обращая внимания на то, что делает твой партнёр. Когда у тебя есть [реплики], а потом ты их забываешь – это позволяет быть здесь и сейчас, что звучит, конечно, банально, но всё же. Многое из того, что становится залогом хорошей сцены у актёров – это свобода, которую они дают друг другу. [Как] мы с Джаредом. Это одна из причин того, почему у нас с ним в кадре хорошая химия – мы друг друга слушаем и ведём себя по ситуации.
Следующий вопрос был про Фрэнка Деверо, похоже, безвременно ушедшего.
Фан: Я не помню, кто играл Фрэнка, но мне полюбились абсолютно все эпизоды с его участием. Его вернут?
Дженсен: Он очень занятой человек, я не знаю, в курсе ли вы, кто он такой*. Он, вообще-то, захотел у нас сниматься лишь потому, что его дочери – большие поклонницы сериала. Поверьте, ему определённо не было никакой нужды сниматься у нас, но он обратился к нам, и мы ответили, что, мол, само собой, мы что-нибудь для вас подыщем! Кевин великолепный. Надеюсь, что он вернётся.
Дети Кевина явно превосходно разбираются в телесериалах.
Следующий вопрос был про [развитие] Дина с первого сезона и до настоящего момента. Что изменилось?
Дженсен *сухо*: Он был куда моложе.
Та же фанатка: Ты стал ещё сногсшибательней.
Остальные фанаты энергично кивают.
Дженсен: *покраснел*
Та же фанатка (которая, возможно, имела в виду его игру, но какая разница…): В чём ты сильнее всего продвинулся за свою актёрскую карьеру?
Дженсен: Хороший вопрос. Любой реальный опыт – это просто прекрасно. Можно обучаться на актёрских курсах и в мастерских, но ничто не готовит тебя лучше, чем практика. Я работаю в общей сложности уже больше десяти лет, и это [время] было самым лучшим учителем из всех, что могли у меня быть. Играть персонажа в течение восьми лет может быть для некоторых нелёгкой задачей, я давно об этом узнал, ещё когда снимался в «Днях нашей жизни» – там ведь были персонажи, которых показывали по двадцать пять лет или около того. Помню, Элисон Суини рассказывала, как им приходится постоянно переосмысливать персонажей, чтобы они не исчерпали себя. Хочется всё изменить, чтобы зрители не утратили интереса. У меня нет желания переосмысливать Дина, потому что сценаристы и так отлично справляются с этим в рамках сюжета, и всё выглядит, как новенькое. Но мне выдался редкий шанс вырасти и в качестве актёра, и в качестве персонажа. Будет интересно, когда я потом буду играть кого-то ещё, – посмотрим, смогу ли я «сбросить» с себя Дина.
Фан *иронично*: Начнёшь ли ты снова говорить более высоким голосом?
Дженсен: [Смеётся.] Что забавно – это словно какое-то «Сверхъестественное» проклятие. Взять Тая [Олссона]: он не разговаривает таким низким голосом. Миша не разговаривает, я не разговариваю… Но стоит кому угодно попасть на съёмочную площадку, и начинается: «Так ведь я могу и пониже…» (и он понижает голос).
Зал *тихо*: М-м-м, сделай так ещё…
Дженсен: Думаю, изначально я перенял это у Джона, у Джеффри Дина [Моргана], у которого более низкий тембр. Помню, я тогда подумал: «Ладно, раз он становится кумиром Дина, значит, Дину хочется подражать ему. Не просто носить его куртку и водить его машину, но и разговаривать, как он». В общем, это стало частью персонажа, с которой я определился ещё в первом сезоне. У меня всегда спрашивают: «Зачем ты говоришь таким низким голосом?» Но я специально сделал [голос] Дина таким, потому что так говорил его отец. Эм-м… Так о чём шла речь?
Зал: *ЛОЛ*
Дженсен: Ах да, в общем, это зависит от того, что я буду делать дальше. Не хочу портить некоторым удовольствие, но, если вы смотрите комедийные сериалы с получасовыми эпизодами, то [замечаете, что] там есть голосовые модуляции. Часто люди повышают голос в конце реплики, и, когда они это делают, то всё начинает звучать немножко смешнее (говорит он, повышая к концу голос). Тогда как в драматических сериалах всё понижается. Это небольшое средство, к которому прибегают актёры и режиссёры, профессиональный секрет, которым определяется жанр. Интересно, смогу ли я выкинуть Дина из головы.
Зал (тихо): Нам тоже интересно, сможем ли мы это сделать…
Дженсен: И персонаж Том в «Моём кровавом Валентине» не так уж сильно от него отличался, в отличие от Пристли в «Десятидюймовом герое». Но, в любом случае, находиться на съёмочной площадке и преодолевать поставленную задачу было наилучшим уроком, и помогло мне, как актёру. То же самое касается всего, что происходило за кадром. Вот почему мне захотелось немного попробовать себя в качестве режиссёра – чем больше вокруг этого крутишься, тем сильнее тебя засасывает. Совет, который я получил из мыльной оперы, это «когда попадаешь на съёмки, стань губкой, чем больше сможешь впитать – тем лучше станешь».
Похоже, именно так он и сделал.
Фан: К слову о «Десятидюймовом герое», сцена с тампонами… Я краснею от смущения каждый раз, когда её смотрю.
Дженсен: Я терпеть не мог тот эпизод. Потому что он действительно был очень стыдным. Не из-за тематики, а из-за того, что мне пришлось толкать речь, а снаружи была толпа людей, которые просто проходили мимо, увидели свет и операторов и остановились поглазеть. Фильм был малобюджетным, так что не было ни охраны, ни полицейских, которые могли нас выручить, так что снаружи стояло людей двадцать пять или даже больше – то есть, меня слушали примерно три десятка случайных зрителей, а я в это время думал: «О господи, я здесь распинаюсь про тампоны, а эти люди стоят и думают: «Какого…?!»
Зал: В килте…
Дженсен: Точно, мой внешний вид не сильно спасал ситуацию.
Зал *тихо*: Вообще-то, нам он пришёлся очень кстати…
И, раз уж мы о поверхностном…
Фан: Назови два лучших отличительных качества Дина?
Дженсен: Меня тянет ответить: его машина и ружьё, но ты, вероятно, имела в виду качества характера. Я бы сказал, преданность и решительность. То, как быстро он может принять решение. Он выглядит как парень, который а) даже не смотрит в меню, когда заказывает, или же б) которому достаточно, может быть, секунд пяти, чтобы сказать, – да, я знаю, чего хочу. Мне всегда нравилось в нём это свойство. Кто-то подарил мне книгу «Как быть джентльменом». Это явно не помогло…
Зал: *категорически не согласен*
Дженсен: Но там говорилось: «Мужчина не должен слишком долго вчитываться в меню» – будь решительным! У меня с этим напряг, а вот Дин как раз такой.
Фан: Ты сделал потрясающий кавер на песню «Angeles». Ты часто обдумываешь, когда исполняешь кавер или берёшься за какую-то роль, [как их сделать], чтобы в итоге у тебя получилось что-то своё?
Дженсен: Ну, для меня музыка и актёрская игра – разные вещи. Я не считаю себя музыкантом, так что это не было каким-то продуманным проектом. Я прихожу домой и берусь за гитару, при этом мне хватает порядочности развлекать только себя, не вмешивая в это других людей.
Зал: *снова не соглашается*
Дженсен: Элиот Смит исполняет эту песню технически филигранно и замысловато, а я не умею играть на гитаре так, как он. Не знаю, что заставило меня её выбрать, но я нашёл какие-то основные аккорды, которыми её можно было исполнить. Стив настоятельно просил её наиграть – я сказал, мол, могу сделать это вот так... А что до актёрской игры, когда исполняешь уже сыгранные роли… Я делал это в «Моём кровавом Валентине», и я специально не стал смотреть оригинал, потому что не хотел его копировать, – как актёру, мне хотелось найти свои собственные решения. Ещё я играл в [театральной] постановке «Несколько хороших парней», но я настолько хорошо знал фильм и роль Тома Круза, что слышал, как он произносит реплики у меня в голове. Я попытался прочесть роль с нового ракурса, но некоторые реплики я явно буквально срисовал у него. В таких пьесах, как у Соркина, блестящего писателя, всё настолько чётко, что есть лишь пара вариантов того, как это можно обыграть.
Линн: За завтраком ты оговорился, что была одна реплика, которую новый режиссёр хотел услышать от Дина, но тебе показалось, что она неправильна, что Дин бы так не сказал. Меня всегда завораживает, какой вклад ты вносишь в своего персонажа. Можешь рассказать, что это была за реплика?
Дженсен: Это была не совсем реплика, а, скорее, попытка режиссёра вставить в сцену какое-то действие. По сути, Дин и Сэм сидят в Импале и болтают, а [перед этим] Дин объявляется с какими-то гамбургерами, садится и предлагает: «Давай поедим». Сэм, который говорил по телефону, отвечает ему: «В Ривер Сити проблемы!»
Зал *драматично*: Та-дада-дам!
Дженсен: И беседа быстро переключается на: «Окей, в чём дело? Давай разбираться. Что нам делать?...» И сцена становится напряжённой. А у него был такой замысел:
Новый режиссёр: Почему бы не сделать так: ты передаёшь ему гамбургеры, когда садишься, потом начинаешь есть свой, а на середине сцены до тебя доходит, что ты взял не тот гамбургер, и ты тянешься и забираешь гамбургер Сэма?
Дженсен: Эм-м… А где это написано в сценарии?
Новый режиссёр: Да нет, это там не написано, это просто чтобы добавить в сцену чего-нибудь ещё.
Дженсен: М-м, слушайте, буду с вами откровенен – сцена напряжённая, а это может нарушить всю обстановку, может поставить такую трещину, через которую вся атмосфера испарится.
Режиссёру, вероятно, хотелась вставить эту деталь для смеха – но сцена-то была несмешная.
Дженсен: Как только Дин слышит такую информацию, он уже не может просто сидеть и отвлекаться… Ну, вероятно, такого человека, как он, и можно отвлечь гамбургером, но конкретно этот диалог он воспринимает очень серьёзно. И я сказал: «Давайте вы посмотрите, как мы разок прогоним эту сцену, и если вы найдёте в ней момент, куда можно будет вставить вашу затею, то мы так и сделаем». Мне даже не пришлось притрагиваться к гамбургеру – мы с Джаредом множество раз так делали – на одном дыхании отчитали две страницы диалога, и сцена окончена. А режиссёр и говорит, мол, «Да уж, наверное, лучше не надо…»
Линн: Правильное решение.
Дженсен: К слову, у него были и очень хорошие идеи. Ведь любому режиссёру очень сложно приходить в настолько устоявшийся сериал и пытаться привнести в него какие-то новые замыслы. Думаю, он вряд ли посмотрел все 160 серий, скорее всего, лишь ключевые, и стал снимать так же, как снимал свои последние пять шоу. Но с ним работали двое актёров, которые с большим вниманием относятся к сериалу, своим персонажам и к сюжету, так что мы смогли немножко ему помочь.
Фан: Каких ещё героев тебе больше всего понравилось играть?
Дженсен: Вероятно, [Алека] в «Тёмном ангеле». Мне было жаль, что он закончился, я надеялся на ещё один сезон.
Зал: Мы тоже!
Дженсен: Я хотел получше раскрыть персонажа. Первый персонаж, которого я там играл, был всего в одной серии и умер. Так что, получилось немного забавно, когда мне позвонили, чтобы сообщить, что меня хотят ввести в основной состав. Я ответил, что, мол, «Эм-м… ну, я, вообще-то, умер». А они мне: «Клонируем». На что я им: «Окей, договорились!»
Фан: Кроме вечного продолжения, как бы ты закончил сериал, если бы мог написать финал?
Дженсен: Сложный вопрос, этот сериал не может длиться вечно.
Зал: ЧТО???
Дженсен: Мои мысли менялись от года к году. Изначально мы с Джаредом думали, что было бы классно закончить как Буч Кэссиди и Санденс Кид – типа, мы лицом к лицу с врагами, живыми нам не уйти, мы выбегаем из-за Импалы, палим из ружей и уходим в зените славы. Уверен, Джареду бы понравилось, как в «Тельме и Луизе», сброситься на машине со скалы. Я не думаю, что подходящим вариантом было бы закончить всё тем, что они с победой уехали в закат. Думаю, всё должно окончиться трагично.
Зал: НЕЕЕЕЕЕТ!!!
Дженсен (фанатке, задавшей вопрос): Видишь, что ты натворила?
Зал *в отчаянии умоляет*: Да брось, они ведь могут просто уехать под «AC/DC»…
Дженсен: Да ну? Что ж, поживём-увидим. Концовку буду писать не я, да и не вы тоже.
Зал: *бурчит*
Фан: Как думаешь, Дин всё ещё идеализирует Джона? И почему у Сэма и Дина больше нет охотничьего дневника?
Дженсен: Думаю, может, дело в технологиях, [теперь] все их поиски проходят онлайн, им больше не нужно вести записи, плюс долгое время с ними был Бобби со своим багажом знаний. Но, кто знает, может быть, мы всё равно периодически что-то туда добавляем. Отвечая на первый вопрос – думаю, часть Джона навсегда останется в сердце Дина. Он – плод мечтаний своего отца, и всегда им будет. Думаю, его мировоззрение могло измениться с течением времени, и я могу сказать, что это потрясающе – то, что персонаж поменял свои взгляды. Сериал ведь идёт уже так долго, и это просто здорово. Но, думаю, хотя Дин и вырос, в нём всегда останутся какие-то базовые принципы, которые он перенял от отца, и к которым он постоянно обращается. К тому же, он нашёл себя, теперь он самостоятельная личность, и речь не о том, «что бы сделал Джон», а о том, «что бы сделал Дин».
(Как же мы любим, когда Дженсен говорит о Дине. Он так хорошо разбирается в своём персонаже. Это особенно радует, когда персонажа обожаешь.)
Фан: Восьмой сезон для Сэма и Дина – это почти перезагрузка обратно на первый. Какие у тебя от этого ощущения?
Дженсен: Мне это нравится. От сезона к сезону у персонажей сильно менялась мотивация – сначала между первым и вторым сезонами, а затем между третьим и четвёртым. Мне кажется, имеет смысл всё перестраивать. Если бы всё игралось на одной ноте, то очень скоро бы наскучило. Мне нравился первый сезон, его сюжетные линии и то, чем руководствовались персонажи. Мне нравится, что Джереми Карвер вернул всё к истокам, к тому, что изначально сделало сериал популярным. И, думаю, это даёт нам простор для творчества.
Фан: Как тебе работалось с Кевином Дюраном в «Тёмном ангеле»?
Дженсен: Он один из самых талантливых и искренних людей, с которыми я когда-либо имел дело. Я говорил про актёров, которые на самом деле не прислушиваются к другим актёрам – а вот он настолько хорош, что просто открывает тебе свою душу – и при включённой камере, и без неё. Он очень щедрый актёр. Забавно: я проработал с ним три месяца кряду, прежде чем увидел его без накладного лица. Я наткнулся на него в баре в Лос-Анджелесе на выходных, он подошёл ко мне, воскликнул: «ДЖЕНСЕН!», и крепко меня обнял. А я в ответ: «АААА!» Потому что он такой здоровяк, что рядом с ним Джаред кажется маленьким!**
Зал: Нехило!
Последний вопрос вызвал у Дженсена улыбку.
Фан: Есть ли шанс, что ты получишь Импалу после того, как закончится сериал?
Дженсен *с явным блеском в глазах*: Это нигде не написано, но каждый раз, когда я об этом спрашиваю, продюсеры украдкой мне подмигивают, так что…
А потом власть предержащие прогнали Дженсена, но не раньше, чем он забрал своё печенье с кусочками шоколада и сердечно нас поблагодарил.
_____________
*Фрэнка Деверо сыграл Кевин МакНелли, кто вдруг ещё не знает - это известный мистер Гиббс, помощник капитана Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря».
**Рост Кевина - 198 см, рост Джареда - 194 см.
Источник
URL записиДженсен Эклз на Коне в Чикаго: Что бы сделал Дин?
Авторы: Fangasm
Перевела lur Feyrre
Редактировала Мару
Фото amateurhocuspocus, redteekal
Придя на приватную встречу с фанатами, Дженсен Эклз обнаружил возле своего стула контейнер «Tupperware», наполненный печеньем с кусочками шоколада, – комплимент от какого-то предупредительного гостя. Оказалось, что это печенье – одно из его любимых (наряду с коричным, которое печёт его мама). Да, это крайне важная информация.
Встреча началась с просьбы одной из фанаток уточнить кое-что из недавнего интервью [Дженсена], что сильно её удивило.
читать дальше
Дженсен: Ой-ёй-ёй.Фанатка: Ты сказал, что, когда играешь, становишься безэмоциональным и успокаиваешься. Это качество появилось в тебе из-за того, что сериал длится уже восемь лет, или так было всегда?
Дженсен: Давайте уточним, я не становлюсь безэмоциональным, потому что это было бы ужасно! Я бы тогда выглядел вот так… *делает комичный покерфейс*
Зал: *ЛОЛ*
Дженсен: Странно, но когда говорят «мотор» – всё уходит. Это довольно-таки сложно объяснить, но всё – семейные неурядицы, проблемы с друзьями, «вытащил ли я бельё из стиралки и положил ли в сушку?», «не повредил ли я локоть?» – всё это уходит. Похоже на обострённое чувство… У меня есть некое чувство пространства, осознание того, где в нём должны находиться реплики. Я учу их, мы с Джаредом репетируем свои слова в гримёрном трейлере, и у меня появляется желание почитать по ролям. Но реплики не встают на свои места до тех пор, пока я их не закреплю, отойдя вот сюда (чтобы показать, что он имеет в виду, Дженсен встаёт и пересекает комнату).
Залу явно по душе такая наглядность.
Дженсен: Вот это их и оживляет. Я знаю, что должен находиться в этой точке, когда говорю эти слова. И это начинает происходить на автомате, мне не обязательно об этом думать, моё тело знает, где ему находиться, разум знает, что сказать, когда я здесь стою. И это даёт мне возможность вставлять в сцену «удачные экспромты», нюансы. Я всегда чувствую, когда приглашённые актёры много раз репетируют свои слова перед зеркалом – что бы я ни делал, они говорят одно и то же в одинаковой манере. Если я сделаю вид, что знаю, как будет играть другой актёр, то и среагирую соответственно, но что если другой актёр сыграет иначе?.. Я работал с Мишель Уильямс (в «Бухте Доусона» - прим. авт.), которая меня очень сбивала с толку…
(Тут одна фанатка начинает кашлять, и Дженсен осекается)
Дженсен (закашлявшейся девушке): Ты как? Воды хочешь? Мы не хотим тебя потерять!
Зал *тихо*: О-о-о, как мило.
Фанатка перестаёт кашлять, но начинает краснеть от смущения, что Дженсен пришёл к ней на помощь.
Дженсен: В общем, читал я сцену и прямо нутром чувствовал, как её надо играть. А она брала и делала всё совершенно наоборот – то, как она говорила слова, какой смысл в них вкладывала, как произносила реплики – это было совершенно не то, чего я ожидал. И это вносило изменения в то, как я играл свою роль. Но когда ты к такому не готов, то будешь играть, не обращая внимания на то, что делает твой партнёр. Когда у тебя есть [реплики], а потом ты их забываешь – это позволяет быть здесь и сейчас, что звучит, конечно, банально, но всё же. Многое из того, что становится залогом хорошей сцены у актёров – это свобода, которую они дают друг другу. [Как] мы с Джаредом. Это одна из причин того, почему у нас с ним в кадре хорошая химия – мы друг друга слушаем и ведём себя по ситуации.
Следующий вопрос был про Фрэнка Деверо, похоже, безвременно ушедшего.
Фан: Я не помню, кто играл Фрэнка, но мне полюбились абсолютно все эпизоды с его участием. Его вернут?
Дженсен: Он очень занятой человек, я не знаю, в курсе ли вы, кто он такой*. Он, вообще-то, захотел у нас сниматься лишь потому, что его дочери – большие поклонницы сериала. Поверьте, ему определённо не было никакой нужды сниматься у нас, но он обратился к нам, и мы ответили, что, мол, само собой, мы что-нибудь для вас подыщем! Кевин великолепный. Надеюсь, что он вернётся.
Дети Кевина явно превосходно разбираются в телесериалах.
Следующий вопрос был про [развитие] Дина с первого сезона и до настоящего момента. Что изменилось?
Дженсен *сухо*: Он был куда моложе.
Та же фанатка: Ты стал ещё сногсшибательней.
Остальные фанаты энергично кивают.
Дженсен: *покраснел*
Та же фанатка (которая, возможно, имела в виду его игру, но какая разница…): В чём ты сильнее всего продвинулся за свою актёрскую карьеру?
Дженсен: Хороший вопрос. Любой реальный опыт – это просто прекрасно. Можно обучаться на актёрских курсах и в мастерских, но ничто не готовит тебя лучше, чем практика. Я работаю в общей сложности уже больше десяти лет, и это [время] было самым лучшим учителем из всех, что могли у меня быть. Играть персонажа в течение восьми лет может быть для некоторых нелёгкой задачей, я давно об этом узнал, ещё когда снимался в «Днях нашей жизни» – там ведь были персонажи, которых показывали по двадцать пять лет или около того. Помню, Элисон Суини рассказывала, как им приходится постоянно переосмысливать персонажей, чтобы они не исчерпали себя. Хочется всё изменить, чтобы зрители не утратили интереса. У меня нет желания переосмысливать Дина, потому что сценаристы и так отлично справляются с этим в рамках сюжета, и всё выглядит, как новенькое. Но мне выдался редкий шанс вырасти и в качестве актёра, и в качестве персонажа. Будет интересно, когда я потом буду играть кого-то ещё, – посмотрим, смогу ли я «сбросить» с себя Дина.
Фан *иронично*: Начнёшь ли ты снова говорить более высоким голосом?
Дженсен: [Смеётся.] Что забавно – это словно какое-то «Сверхъестественное» проклятие. Взять Тая [Олссона]: он не разговаривает таким низким голосом. Миша не разговаривает, я не разговариваю… Но стоит кому угодно попасть на съёмочную площадку, и начинается: «Так ведь я могу и пониже…» (и он понижает голос).
Зал *тихо*: М-м-м, сделай так ещё…
Дженсен: Думаю, изначально я перенял это у Джона, у Джеффри Дина [Моргана], у которого более низкий тембр. Помню, я тогда подумал: «Ладно, раз он становится кумиром Дина, значит, Дину хочется подражать ему. Не просто носить его куртку и водить его машину, но и разговаривать, как он». В общем, это стало частью персонажа, с которой я определился ещё в первом сезоне. У меня всегда спрашивают: «Зачем ты говоришь таким низким голосом?» Но я специально сделал [голос] Дина таким, потому что так говорил его отец. Эм-м… Так о чём шла речь?
Зал: *ЛОЛ*
Дженсен: Ах да, в общем, это зависит от того, что я буду делать дальше. Не хочу портить некоторым удовольствие, но, если вы смотрите комедийные сериалы с получасовыми эпизодами, то [замечаете, что] там есть голосовые модуляции. Часто люди повышают голос в конце реплики, и, когда они это делают, то всё начинает звучать немножко смешнее (говорит он, повышая к концу голос). Тогда как в драматических сериалах всё понижается. Это небольшое средство, к которому прибегают актёры и режиссёры, профессиональный секрет, которым определяется жанр. Интересно, смогу ли я выкинуть Дина из головы.
Зал (тихо): Нам тоже интересно, сможем ли мы это сделать…
Дженсен: И персонаж Том в «Моём кровавом Валентине» не так уж сильно от него отличался, в отличие от Пристли в «Десятидюймовом герое». Но, в любом случае, находиться на съёмочной площадке и преодолевать поставленную задачу было наилучшим уроком, и помогло мне, как актёру. То же самое касается всего, что происходило за кадром. Вот почему мне захотелось немного попробовать себя в качестве режиссёра – чем больше вокруг этого крутишься, тем сильнее тебя засасывает. Совет, который я получил из мыльной оперы, это «когда попадаешь на съёмки, стань губкой, чем больше сможешь впитать – тем лучше станешь».
Похоже, именно так он и сделал.
Фан: К слову о «Десятидюймовом герое», сцена с тампонами… Я краснею от смущения каждый раз, когда её смотрю.
Дженсен: Я терпеть не мог тот эпизод. Потому что он действительно был очень стыдным. Не из-за тематики, а из-за того, что мне пришлось толкать речь, а снаружи была толпа людей, которые просто проходили мимо, увидели свет и операторов и остановились поглазеть. Фильм был малобюджетным, так что не было ни охраны, ни полицейских, которые могли нас выручить, так что снаружи стояло людей двадцать пять или даже больше – то есть, меня слушали примерно три десятка случайных зрителей, а я в это время думал: «О господи, я здесь распинаюсь про тампоны, а эти люди стоят и думают: «Какого…?!»
Зал: В килте…
Дженсен: Точно, мой внешний вид не сильно спасал ситуацию.
Зал *тихо*: Вообще-то, нам он пришёлся очень кстати…
И, раз уж мы о поверхностном…
Фан: Назови два лучших отличительных качества Дина?
Дженсен: Меня тянет ответить: его машина и ружьё, но ты, вероятно, имела в виду качества характера. Я бы сказал, преданность и решительность. То, как быстро он может принять решение. Он выглядит как парень, который а) даже не смотрит в меню, когда заказывает, или же б) которому достаточно, может быть, секунд пяти, чтобы сказать, – да, я знаю, чего хочу. Мне всегда нравилось в нём это свойство. Кто-то подарил мне книгу «Как быть джентльменом». Это явно не помогло…
Зал: *категорически не согласен*
Дженсен: Но там говорилось: «Мужчина не должен слишком долго вчитываться в меню» – будь решительным! У меня с этим напряг, а вот Дин как раз такой.
Фан: Ты сделал потрясающий кавер на песню «Angeles». Ты часто обдумываешь, когда исполняешь кавер или берёшься за какую-то роль, [как их сделать], чтобы в итоге у тебя получилось что-то своё?
Дженсен: Ну, для меня музыка и актёрская игра – разные вещи. Я не считаю себя музыкантом, так что это не было каким-то продуманным проектом. Я прихожу домой и берусь за гитару, при этом мне хватает порядочности развлекать только себя, не вмешивая в это других людей.
Зал: *снова не соглашается*
Дженсен: Элиот Смит исполняет эту песню технически филигранно и замысловато, а я не умею играть на гитаре так, как он. Не знаю, что заставило меня её выбрать, но я нашёл какие-то основные аккорды, которыми её можно было исполнить. Стив настоятельно просил её наиграть – я сказал, мол, могу сделать это вот так... А что до актёрской игры, когда исполняешь уже сыгранные роли… Я делал это в «Моём кровавом Валентине», и я специально не стал смотреть оригинал, потому что не хотел его копировать, – как актёру, мне хотелось найти свои собственные решения. Ещё я играл в [театральной] постановке «Несколько хороших парней», но я настолько хорошо знал фильм и роль Тома Круза, что слышал, как он произносит реплики у меня в голове. Я попытался прочесть роль с нового ракурса, но некоторые реплики я явно буквально срисовал у него. В таких пьесах, как у Соркина, блестящего писателя, всё настолько чётко, что есть лишь пара вариантов того, как это можно обыграть.
Линн: За завтраком ты оговорился, что была одна реплика, которую новый режиссёр хотел услышать от Дина, но тебе показалось, что она неправильна, что Дин бы так не сказал. Меня всегда завораживает, какой вклад ты вносишь в своего персонажа. Можешь рассказать, что это была за реплика?
Дженсен: Это была не совсем реплика, а, скорее, попытка режиссёра вставить в сцену какое-то действие. По сути, Дин и Сэм сидят в Импале и болтают, а [перед этим] Дин объявляется с какими-то гамбургерами, садится и предлагает: «Давай поедим». Сэм, который говорил по телефону, отвечает ему: «В Ривер Сити проблемы!»
Зал *драматично*: Та-дада-дам!
Дженсен: И беседа быстро переключается на: «Окей, в чём дело? Давай разбираться. Что нам делать?...» И сцена становится напряжённой. А у него был такой замысел:
Новый режиссёр: Почему бы не сделать так: ты передаёшь ему гамбургеры, когда садишься, потом начинаешь есть свой, а на середине сцены до тебя доходит, что ты взял не тот гамбургер, и ты тянешься и забираешь гамбургер Сэма?
Дженсен: Эм-м… А где это написано в сценарии?
Новый режиссёр: Да нет, это там не написано, это просто чтобы добавить в сцену чего-нибудь ещё.
Дженсен: М-м, слушайте, буду с вами откровенен – сцена напряжённая, а это может нарушить всю обстановку, может поставить такую трещину, через которую вся атмосфера испарится.
Режиссёру, вероятно, хотелась вставить эту деталь для смеха – но сцена-то была несмешная.
Дженсен: Как только Дин слышит такую информацию, он уже не может просто сидеть и отвлекаться… Ну, вероятно, такого человека, как он, и можно отвлечь гамбургером, но конкретно этот диалог он воспринимает очень серьёзно. И я сказал: «Давайте вы посмотрите, как мы разок прогоним эту сцену, и если вы найдёте в ней момент, куда можно будет вставить вашу затею, то мы так и сделаем». Мне даже не пришлось притрагиваться к гамбургеру – мы с Джаредом множество раз так делали – на одном дыхании отчитали две страницы диалога, и сцена окончена. А режиссёр и говорит, мол, «Да уж, наверное, лучше не надо…»
Линн: Правильное решение.
Дженсен: К слову, у него были и очень хорошие идеи. Ведь любому режиссёру очень сложно приходить в настолько устоявшийся сериал и пытаться привнести в него какие-то новые замыслы. Думаю, он вряд ли посмотрел все 160 серий, скорее всего, лишь ключевые, и стал снимать так же, как снимал свои последние пять шоу. Но с ним работали двое актёров, которые с большим вниманием относятся к сериалу, своим персонажам и к сюжету, так что мы смогли немножко ему помочь.
Фан: Каких ещё героев тебе больше всего понравилось играть?
Дженсен: Вероятно, [Алека] в «Тёмном ангеле». Мне было жаль, что он закончился, я надеялся на ещё один сезон.
Зал: Мы тоже!
Дженсен: Я хотел получше раскрыть персонажа. Первый персонаж, которого я там играл, был всего в одной серии и умер. Так что, получилось немного забавно, когда мне позвонили, чтобы сообщить, что меня хотят ввести в основной состав. Я ответил, что, мол, «Эм-м… ну, я, вообще-то, умер». А они мне: «Клонируем». На что я им: «Окей, договорились!»
Фан: Кроме вечного продолжения, как бы ты закончил сериал, если бы мог написать финал?
Дженсен: Сложный вопрос, этот сериал не может длиться вечно.
Зал: ЧТО???
Дженсен: Мои мысли менялись от года к году. Изначально мы с Джаредом думали, что было бы классно закончить как Буч Кэссиди и Санденс Кид – типа, мы лицом к лицу с врагами, живыми нам не уйти, мы выбегаем из-за Импалы, палим из ружей и уходим в зените славы. Уверен, Джареду бы понравилось, как в «Тельме и Луизе», сброситься на машине со скалы. Я не думаю, что подходящим вариантом было бы закончить всё тем, что они с победой уехали в закат. Думаю, всё должно окончиться трагично.
Зал: НЕЕЕЕЕЕТ!!!
Дженсен (фанатке, задавшей вопрос): Видишь, что ты натворила?
Зал *в отчаянии умоляет*: Да брось, они ведь могут просто уехать под «AC/DC»…
Дженсен: Да ну? Что ж, поживём-увидим. Концовку буду писать не я, да и не вы тоже.
Зал: *бурчит*
Фан: Как думаешь, Дин всё ещё идеализирует Джона? И почему у Сэма и Дина больше нет охотничьего дневника?
Дженсен: Думаю, может, дело в технологиях, [теперь] все их поиски проходят онлайн, им больше не нужно вести записи, плюс долгое время с ними был Бобби со своим багажом знаний. Но, кто знает, может быть, мы всё равно периодически что-то туда добавляем. Отвечая на первый вопрос – думаю, часть Джона навсегда останется в сердце Дина. Он – плод мечтаний своего отца, и всегда им будет. Думаю, его мировоззрение могло измениться с течением времени, и я могу сказать, что это потрясающе – то, что персонаж поменял свои взгляды. Сериал ведь идёт уже так долго, и это просто здорово. Но, думаю, хотя Дин и вырос, в нём всегда останутся какие-то базовые принципы, которые он перенял от отца, и к которым он постоянно обращается. К тому же, он нашёл себя, теперь он самостоятельная личность, и речь не о том, «что бы сделал Джон», а о том, «что бы сделал Дин».
(Как же мы любим, когда Дженсен говорит о Дине. Он так хорошо разбирается в своём персонаже. Это особенно радует, когда персонажа обожаешь.)
Фан: Восьмой сезон для Сэма и Дина – это почти перезагрузка обратно на первый. Какие у тебя от этого ощущения?
Дженсен: Мне это нравится. От сезона к сезону у персонажей сильно менялась мотивация – сначала между первым и вторым сезонами, а затем между третьим и четвёртым. Мне кажется, имеет смысл всё перестраивать. Если бы всё игралось на одной ноте, то очень скоро бы наскучило. Мне нравился первый сезон, его сюжетные линии и то, чем руководствовались персонажи. Мне нравится, что Джереми Карвер вернул всё к истокам, к тому, что изначально сделало сериал популярным. И, думаю, это даёт нам простор для творчества.
Фан: Как тебе работалось с Кевином Дюраном в «Тёмном ангеле»?
Дженсен: Он один из самых талантливых и искренних людей, с которыми я когда-либо имел дело. Я говорил про актёров, которые на самом деле не прислушиваются к другим актёрам – а вот он настолько хорош, что просто открывает тебе свою душу – и при включённой камере, и без неё. Он очень щедрый актёр. Забавно: я проработал с ним три месяца кряду, прежде чем увидел его без накладного лица. Я наткнулся на него в баре в Лос-Анджелесе на выходных, он подошёл ко мне, воскликнул: «ДЖЕНСЕН!», и крепко меня обнял. А я в ответ: «АААА!» Потому что он такой здоровяк, что рядом с ним Джаред кажется маленьким!**
Зал: Нехило!
Последний вопрос вызвал у Дженсена улыбку.
Фан: Есть ли шанс, что ты получишь Импалу после того, как закончится сериал?
Дженсен *с явным блеском в глазах*: Это нигде не написано, но каждый раз, когда я об этом спрашиваю, продюсеры украдкой мне подмигивают, так что…
А потом власть предержащие прогнали Дженсена, но не раньше, чем он забрал своё печенье с кусочками шоколада и сердечно нас поблагодарил.
_____________
*Фрэнка Деверо сыграл Кевин МакНелли, кто вдруг ещё не знает - это известный мистер Гиббс, помощник капитана Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря».
**Рост Кевина - 198 см, рост Джареда - 194 см.
Источник